Жизнь на грани смерти. Будни смоленского хосписа

Дом жизни или учреждение смерти: люди с онкозаболеваниями приходят сюда не умирать, но за помощью и надеждой. В преддверии Всемирного дня хосписной и паллиативной помощи, который отмечается  14 октября, шеф-редактор SmolDaily.ru отправился в смоленский хоспис и встретил там медиков, которые не разучились чувствовать, и пациентов, которые по-прежнему верят в лучшее.

Как только переступаешь порог хосписа, понимаешь, насколько здесь тепло и душевно, а вокруг царит атмосфера заботы и любви к людям. Даже врачи говорят здесь не так, как в обычных больницах: голос медиков хосписа тих, уверен, но мягок.

Учреждение принимает онкологических пациентов с распространёнными злокачественными новообразованиями — раком с метастазами. Хоспис поддерживает качество жизни людей, обречённых на гибель, а по возможности и продлевает её. Медики устраняют болевой синдром, оказывают сестринский уход, всю необходимую помощь и поддержку психолога.

Наша экскурсия начинается со знакомства с главным врачом хосписа Анной Анисимовой. Тонкие правильные черты лица и огромные бездонные глаза мудрости завораживают и заставляют верить каждому слову.

Анна Геннадьевна признаётся: о профессии врача она задумалась ещё в 6 классе. Сразу после окончания школы отправилась учиться в медицинское училище, а затем закончила мединститут. В семье Анисимовых не было врачей, но девочку назвали именно в честь доктора, благодаря которой она появилась на свет. В хоспис Анна Геннадьевна пришла работать в 1998 году. Доктор честно говорит: в самом начале она подумывала о смене работы.

— По диплому я педиатр, по сертификату — анестезиолог. Тогда врачей не учили поддерживать качество жизни. Целью было выздоровление пациента. Придя сюда после реанимации, я долго не могла психологически перестроиться на то, что здесь нужно именно поддерживать жизнь, а не полностью вылечить пациента. Первые годы работы было тяжело с этим смириться, — делится доктор. — Тяжелобольным людям, которые страдают тяжким недугом и прожили достойную жизнь, необходимо создать достойные условия ухода из этой жизни, чтобы они чувствовали себя комфортно, чтобы им не было больно, чтобы убрать те патологические симптомы, которые возникают в следствие онкологического заболевания.

В самом хосписе располагается стационарное отделение на 30 коек. Также функционирует выездная служба, которая обслуживает на дому тяжёлых нетранспортабельных больных в пределах Смоленска. В стационаре хосписа лежат тяжёлые пациенты, которым невозможно оказать помощь на дому. Здесь стабилизируют их состояние и затем выписывают домой.

— Анна Геннадьевна, влияет ли психологический настрой на продолжительность жизни?

— Да, влияет. Пессимисты уходят из жизни гораздо быстрее и тяжелее, чем жизнерадостные люди, которые настроены более оптимистично. Уход последних происходит намного легче.

Зачастую сильные духом люди начинают бороться с раком не всегда медицинскими способами, принимая мухоморы, чагу, гомеопатические средства. Некоторые обращаются за помощью к йоге. Доктор говорит о своём отношении к альтернативной медицине:

— К народным методам я отношусь крайне отрицательно. Что касается йоги, то она нормализует жизненно важные функции, тем самым стимулирует иммунитет и в некотором роде влияет на продолжительность жизни.

Доктора хосписа оказывают помощь не только пациентам, но работают и с родственниками больных. Анна Геннадьевна рекомендует близким вести себя со своим родным, как со здоровым человеком: они тяжело переживают собственную беспомощность.

Также врачи обучают родственников уходу за больными. Ведь даже кормление становится огромной проблемой, так как пациенты практически не хотят кушать. Говорят близким о препаратах и их дозировке, облегчающих жизнь онкобольного.

Если пациент не знает своего диагноза и родственники не хотят его открывать, врачи подскажут, что говорить. Вообще онкобольного необходимо окружить заботой и теплом, приносить ему положительные эмоции. Медики отмечают: нельзя плакать, даже если родственник находится без сознания — он чувствует своих близких даже на психологическом уровне.

— Вы часто встречаете смерть в лицо. Существуют ли приметы её приближения? Может быть, что-то пациенты видят во сне, разговаривают с умершими родственниками или их посещают какие-то особые галлюцинации?

— На счёт того, что видят ушедших родственников — это не медицинские параметры, но да, они существует. Причём на каком-то психологическом уровне, который я не могу объяснить с медицинской точки зрения. Иногда бывает, что родственники говорят умирающему пациенту без сознания: «Миша, послушай, вот сын Петя едет с Владивостока. Ему осталось до приезда сутки-двое и он будет у тебя, подожди его, пожалуйста». И Миша ждёт. Петя приезжает, говорит «Здравствуй, папа», и у него на руках человек умирает. Иногда бывает, что пациенты не хотят уходить на глазах своих близких. И это тоже необъяснимо с медицинской точки зрения. Родственники сидят неотступно, ухаживают. А он просит принести водички, и пока близкий отошёл, умирает. Что касается медицинской стороны, то здесь есть определённые признаки (цвет кожи, сердцебиение, давление, присутствие или отсутствие мочи), когда я вижу, что человек уходит и ему осталось несколько дней или это произойдёт сегодня или завтра.

Анна Геннадьевна помнит всех своих пациентов, чем они болели, какую помощь им оказывали, как умирали. Порой эти мысли не отпускают её и дома. Но близким она старается не рассказывать обо всём, оберегая их от ежедневного огромнейшего человеческого горя. Среди всех трудностей профессии Анна Геннадьевна всем сердцем любит свою работу.

— От чего испытываете удовлетворение на работе?

— Когда… пусть на какой-то очень короткий период времени, я вижу, что мои действия помогают людям. В начале моей работы был молодой пациент с онкологическим заболеванием костей. Его мучили сильные боли. При поступлении ему была проведена манипуляция по постановке в спину катетера для обезболивания. За выходные катетер сломался. Когда я пришла в понедельник, то помочь поставить катетер в спину мне было некому. Но его глаза я его никогда не забуду. Это были глаза, полные боли, страдания, они просили помощи. Когда я поставила катетер, а я сделала это одна и максимально быстро, то увидела другие счастливые глаза, без боли. Когда видишь человека, который задыхается от жидкости в лёгких, а к моменту окончания процедуры по удалению этой воды, пациент начинает дышать… Вот эти моменты, эти счастливые глаза людей, которым ты помог, и составляют радость от работы, — на этих словах из глаз строгой Анны Геннадьевны катились огромные слёзы.- Ещё горжусь теми людьми, которые здесь работают. Они все добрые, самоотверженные и чуткие. За столько лет работы они не зачерствели и принимают чужую боль, как свою.

Вместе с Анной Геннадьевной мы отправились по отделению. Останавливаемся возле одного из кабинетов: главврач с гордостью знакомит меня со старшей медицинской сестрой Натальей Владимировной. Раньше она работала в обычной поликлинике. В хоспис пришла трудиться в 2008 году.

— Наша работа — помогать людям, а они здесь очень нуждаются и в помощи, и в заботе. Когда человеку становится легче хотя бы на короткий промежуток времени, ты испытываешь огромнейшее удовлетворение от своей работы, — поделилась Наталья, вторя своему руководителю.

Дальше заходим в процедурный кабинет. Скромная Наталья Большакова работает в хосписе с 2001 года.

— Смириться и привыкнуть к смерти пациентов невозможно, а когда они молодые, тогда вдвойне тяжелее. Мы стараемся помогать до последнего, — рассказывает процедурная медсестра.

Наталья Васильевна отмечает: независимо от стадии заболевания с каждым пациентом все общаются спокойно и подбадривая, ни в коем случае не давая понять, что по каким-то признакам он уходит из жизни.

— Мы отвлекаем их и разговариваем на совершенно другие темы. До последнего мы говорим, что всё будет хорошо.

По дороге встречаем бойкую сестру-хозяйку Риму. Она работает в хосписе со дня его основания в 1998 году.  Кстати, по образованию Рима — культурный работник. Был в её жизни момент, когда она всё же покинула стены хосписа и ушла в санаторий в Красном бору.

— Было очень тяжело морально. При уходе я даже потеряла по деньгам, но на тот момент на другой работе было легче…, — вспоминает Рима. — Спустя 4 года поняла, что здесь я нужнее. Не жалею нисколько, что сюда вернулась и не собираюсь никуда уходить. Да, морально тяжело. Особенно видеть умирающих молодых. Это невыносимо. Хотя многие думают, что люди, работая здесь, ко всему уже привыкли. Нет, это не так. Мы всё пропускаем через себя. Стараемся максимально приблизить их пребывание здесь к домашним условиям.

Абсолютно все работники хосписа, начиная от сестры-хозяйки, поваров и заканчивая, конечно же, врачами и медсёстрами, непосредственно общаются с  пациентами и переживают за каждого из них.

— Иногда, глядя на их стойкость, воспрянешь духом и думаешь: «Боже мой, какие люди! Они знают о своей болезни, мужественно переносят, не ропщут на свою жизнь. Свои мелкие неурядицы уже воспринимаешь по другому. Ерунда это всё. Я бы сюда народ на экскурсии водила. Сейчас люди стали очень злыми, думают только о себе. Сюда надо приходить, у них учиться доброте и стойкости, терпению и любви, — признаётся Рима.

Заходить в палаты страшно: до конца не понимаешь, что можно спрашивать у пациентов и как смотреть в глаза умирающим. Беспокойные размышления прерывает звонкий женский смех, и я захожу.

Палаты походят на больничные только кроватями с капельницами. В остальном же они близки к обычным комнатам в квартирах — на тумбочке стоит телевизор, у стены письменный стол с журналами, на полочках иконы, холодильник с продуктами из дома, а на стенах красуются жизнерадостные рисунки детей.

Женщины с интересом рассматривают меня. Доктор строго предупредила: больных не фотографировать. Одна из женщин, узнав об этом, весело парирует: «От чего же? Пусть фотографирует нас красивых». Но по этическим соображениям от съёмки всё-таки отказываемся.

62-летняя Тамара борется с раком кожи уже 7 лет. Женщина сожалеет, что не сразу обратила внимание на родинку, которая стала постепенно расти.

— Я не думала, что будет всё так серьёзно,- вспоминает женщина. — А потом уже прошла операция, рак пошёл в лимфоузлы, стала гнить нога. Сейчас отнялись обе ноги. Я уже много раз проходила химию и лечение. И сейчас подлечусь и поеду домой. Что смогу сделать, то и смогу, — с улыбкой говорит Тамара, вздыхая, что подержать внука на руках ей будет уже не по силам.

59-летний Михаил раньше работал в охране казначейства. Узнал о заболевании поздно. Год назад мужчина  стал часто кашлять, но, как водится, лечился сам. Только вот кашель не проходил, а когда обратился к врачам, выяснилось, что за бронхитом скрывался рак лёгких.

— Ничего, прорвёмся, — смеётся Михаил. — Без этого жизнь не бывает. У меня боевой настрой, и я не падаю духом. Сестрички тут — ангелы, помогают нам! Надеемся на наших золотых человечков-врачей, они спасают. Жизнь прожить — не поле перейти. Я вырастил 4 детишек, внуков повидал и скоро правнук появится. У меня всё в жизни здорово и обижаться не на что. Прорвёмся.

Боевой настрой пациентов восхищает и заражает своим жизнелюбием.

Под конец экскурсии понимаю: хоспис не дом смерти, а дом надежды. А позитивный и жизнеутверждающий настрой помогает преодолеть и 5, и 10, и 15, и 20, и 30 лет онкологии.

PS: Выражаю огромную благодарность медикам хосписа, а особенно Анне Геннадьевне. Когда в моей семье случилась трагедия, именно она была в той самой выездной бригаде. Когда мы были в замешательстве и не понимали, что делать, именно она вела и пациента, и, можно сказать, всю нашу семью, консультируя по всем вопросам, разъясняя все тонкости ухода и общения с нашим больным, подбирая препараты и меняя дозы. Благодаря ей мы смогли сделать последние дни нашего отца радостными. Анна Геннадьевна с точностью определила время часа «икс», и нам его вполне хватило, чтобы успеть сказать главные слова своему близкому человеку, окружить его теплом и заботой, радовать улыбками дорогих ему людей.

Для справки:

Согласно указу Президента Российской Федерации Владимира Путина в части исполнения поручения относительно снижения смертности от новообразований (в том числе, злокачественных) до 192,8 случаев на 100 тысяч населения в Смоленской области проведён ремонт зданий и коммунальных систем онкологического диспансера, приобретено современное радиологическое и иное оборудование на общую сумму более 832 млн рублей из средств федерального и областного бюджетов. По итогам первых 4 месяцев 2017 года смертность от злокачественных новообразований в регионе составила 190,7 на 100 тысяч населения, что на 1,3% ниже уровня по Российской Федерации и на 4,6% ниже показателя по Центральному федеральному округу.

Александр Эфрон: У организма есть все возможности, чтобы побороть рак